Курганское областное отделение КПРФ

28.10.2011 МИФЫ И РЕАЛЬНОСТИ СОВРЕМЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ

Мифы и реалии современной социальной политики
2011-10-28 11:19 По страницам газеты «Правда». А.Ю. Шевяков

Эта небольшая по объёму монография представляет собой одну из лучших работ последних лет о распределительных отношениях в обществе реставрации капитализма.
Её автор — безвременно ушедший от нас профессор Алексей Юрьевич Шевяков, с 2004 года возглавлявший Институт социально-экономических проблем народонаселения Российской академии наук. Книга «Мифы и реалии современной социальной политики» была написана автором незадолго до его внезапной смерти. Редактировали её и готовили к печати уже его коллеги и друзья. Издание пришло к читателю очень оперативно, но вышло, к сожалению, чрезвычайно скудным тиражом. А ведь в нём подняты актуальнейшие темы.

Об удочке, рыбе и мёртвом озере

ГЛУБОКИЙ УЧЁНЫЙ, настоящий патриот, неравнодушный человек, он посвятил последние годы своей жизни исследованию социального неравенства в современной РФ. Полученные результаты вызывали у Алексея Юрьевича гнев и боль. Через призму критически осмысляемой статистики перед учёным выпукло представали главные беды народа. Он стремился донести их до коллег по экономическому цеху, до власти, до общества. Результаты? Одним из них, похоже, стала его безвременная смерть.

А сейчас обратимся к посмертной книге профессора Шевякова. В ней две главы. В первой автор разоблачает десять насаждаемых общественному сознанию мифов — о якобы стабильно растущем уровне жизни населения РФ, о том, что рынок способен всё исправить, об экономическом росте, будто бы способном решить основные социальные проблемы, о равнодоступности для всех россиян услуг социальной сферы (жилья, образования, здравоохранения) и т.д. Вот, например, без конца повторяемое клише об «удочке» вместо «рыбы». Профессор разоблачает этот миф не только по-научному точно, но и эмоционально, порой поворачивая тему неожиданной стороной.

«Очень часто противниками повышения социальных стандартов и гарантий, — пишет учёный, — используется аргумент, что бедным надо дать «удочку в руки», а не просто раздать «рыбу», т.е. научить их самих зарабатывать, а не увеличивать расходы государства; эта логика совершенно игнорирует тот факт, что удочка бесполезна, если в озере нет рыбы. Крылатая идиома советских времен «кто не работает, тот не ест», которая в целом соответствовала реалиям того времени, сегодня трансформировалась в положение, когда наличие работы не гарантирует достойного уровня жизни и выхода из бедности. Весь драматизм ситуации заключается в том, что бедными в нашей стране в первую очередь являются не пенсионеры, а работающие и… дети». А далее следуют убедительные цифры: среди тех, кого государственная статистика относит к категории бедных, работающие по найму составляют 38,1%, а дети до 18 лет — 27,6%. В сумме на них приходится практически две трети бедного населения России.

Страна после 1991 года превращена в «безрыбное озеро» для человека труда, то есть того большинства, для которого основным источником существования является заработная плата. Убийственным подтверждением этого вывода стали статистические данные… Москвы. 20% самых низко обеспеченных россиян состоят в основном не из пенсионеров, бомжей и безработных. Нет! Почти две трети этой части российского общества живёт на… зарплату. Какой же нищенской она должна быть?! В доходах 60% населения РФ (следующих за официально признанными бедняками шести 10-процентных групп) заработная плата составляет от 70 до 85%. Перефразируя Н.А. Некрасова, так и хочется сказать: «Не лодыри, а маются…»

Картина кардинально меняется только тогда, когда дело доходит до 30% самых обеспеченных сограждан. В восьмой 10-процентной группе (дециле) на зарплату приходится лишь третья часть доходов, в девятой и десятой — 7—8%. На что же они живут? На дивиденды от собственности, на доходы от предпринимательской деятельности, на бонусы — иначе говоря, на капиталистическую прибыль. Вот и выходит, что в современной России два имущественных полюса. Труд плодит бедность: трудом праведным не наживёшь палат каменных. Палаты у тех, кто прикарманил бывшую общенародную собственность советской эпохи.

СВОЕЙ МОНОГРАФИЕЙ А.Ю. ШЕВЯКОВ опровергает мифы, призванные оправдать производственные отношения капитализма. Человек стремился выправить ту жизнь, которая его окружала. Широко образованный учёный, конечно же, понимал, что коренным образом положение изменится только тогда, когда изменится характер собственности, но это — задача завтрашнего дня. Сегодня же можно и нужно серьёзно усовершенствовать распределительные отношения, являющиеся составной частью производственных отношений. Распределение является связующим звеном между общественным производством и потреблением. «В процессе производства, — писал К. Маркс, — члены общества приспосабливают (создают, преобразуют) продукты природы к человеческим потребностям; распределение устанавливает пропорцию… Распределение определяет отношение (количество), в котором продукты достаются индивидам».

Профессор А.Ю. Шевяков оспаривает не столько конкретные мифы, навязываемые буржуазным агитпропом обществу, сколько доказывает принципиальную несостоятельность самих распределительных отношений, которые сложились в России после установления диктатуры капитала. Не случайно им с особой настойчивостью опровергается «либеральная точка зрения, согласно которой рыночные механизмы, так же как и в экономике, для социальной сферы являются более эффективными, и во все предыдущие годы реформ государственная социальная политика была направлена на уход государства из социальной сферы и насаждение в ней рыночных отношений».

Учёный доказывает: «Принципиальное отличие государства от рыночной корпорации состоит в том, что цели и задачи государства значительно шире чисто экономических. Государство выстраивает социальный порядок… Оно призвано совершенствовать институциональную и социальную структуру общества согласно критериям, основанным на ценностях, выработанных человечеством в историческом процессе отбора идей путем многочисленных проб и ошибок, — ценностях, которые, ограничивая текущие предпочтения, позволяют минимизировать ошибки по отношению к будущему».

Будучи директором академического института, А.Ю. Шевяков и руководимый им коллектив разрабатывали рекомендации по преодолению неравенства и бедности. Анализируя буржуазные распределительные отношения, профессор пришёл к важному теоретическому выводу о том, что социальное неравенство способно выступать тормозом развития производства. Это — важный теоретический вклад в диалектику производства и распределения, основы которой были заложены ещё К. Марксом в «Капитале». Опираясь на эти основы, теоретик высказывает конкретные практические рекомендации, направленные на сокращение социального неравенства в современной РФ. Рекомендации не только интересны, но и обстоятельно аргументированы математическими расчётами.

В одном из интервью «Правде» Алексей Юрьевич жаловался, что власть от рекомендаций отмахивается, как от осенних мух. Но они наверняка будут востребованы на следующем повороте истории, когда в повестку дня станет вопрос о качественном изменении производственных отношений.

Виктор ТРУШКОВ.

По остаточному принципу

СЕРЬЁЗНУЮ угрозу России, особенно в условиях кризиса, создают сложившиеся за последние 20 лет острые социально-экономические диспропорции. Это — негативные демографические процессы: смертность, почти двукратно превышающая рождаемость и более чем двукратно превышающая смертность в развитых странах, низкая продолжительность жизни, депопуляция и продолжающий снижаться средний уровень человеческого и социального капитала сегодня. В основе сложившейся ситуации лежат несколько фундаментальных причин, которые не осознаются или не принимаются во внимание правительством при осуществлении социальной политики. Именно это определяет ее неэффективность, в то время как решение проблемы лежит в другой плоскости.

Непонимание прямых и обратных связей между социальными и экономическими факторами, в том числе между неравенством и экономическим ростом, приводит к тому, что финансирование социальной политики все еще продолжает строиться по «остаточному» принципу, а решение социальных проблем и финансирование социальной сферы идет от достигнутого уровня, а не от реальной потребности для решения имеющихся здесь проблем, и адресное ресурсное вливание рассматривается как основной метод эффективного решения социальных проблем и повышения уровня жизни большинства населения.

Связывая решение социальных проблем только с успехами в экономической сфере, государство не утруждает себя глубоким изучением социальной ситуации, достижения в социальной сфере оцениваются, а то и подменяются экономическими показателями, а ориентирами для оценки успешности социальной политики и выработки мероприятий по решению социальных проблем служат в основном среднестатистические показатели, которые не только не дают реального представления о продолжающемся углубляться социально-экономическом расслоении и бедности населения, но даже и дезориентируют.

Так, во всех планах правительства по снижению бедности фигурируют не собственно показатели бедности, а показатели увеличения МРОТ, пенсий, пособий, зарплаты бюджетникам и т.п. Заметные проценты «подтягивания» этих показателей к прожиточному минимуму демонстрируют «серьезные» усилия правительства по решению проблемы бедности. Такой подход в условиях сравнительно высоких темпов экономического роста и благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры позволял правительству увеличивать бюджетные расходы, в том числе на повышение пенсий, пособий, МРОТ, зарплаты в бюджетной сфере и т.п., и тем самым создавать иллюзию эффективной социальной политики. Радикального снижения бедности при таком подходе ожидать не приходится, тем более что инфляция и существующие распределительные механизмы фактически сводят эффект этих мероприятий во времени к нулю.

Сегодня такой подход к решению социальных задач в связи с замедлением экономического роста и снижением доходов государства ставит перед правительством сложную проблему: надолго ли хватит запаса прочности и на чём можно сэкономить, чтобы не допустить резкого снижения уровня доходов населения и свертывания социальных программ?

Нужно осознать, что наиболее запущенной областью, где в первую очередь и более всего нужны модернизация и инновационные решения, — это социальная сфера и жизненно важные её направления: социальная и демографическая политика. Сегодня это совокупность управленческих и регулирующих воздействий на социальную сферу, которые не подчинены какой-либо внятной стратегии. Превращение неравенства в реальный объект социальной политики требует в первую очередь достижения общественного понимания, в чем состоят принципиальные интересы общества в области распределения доходов и с помощью каких инструментов и институтов эти интересы можно было бы реализовать. В настоящее время такого понимания нет даже среди специалистов. Отсутствие продуманной системы выравнивания доходов и имущественного положения различных слоев населения приводит и будет приводить в дальнейшем к углублению разрыва между наиболее обеспеченными и беднейшими слоями. При этом будет создаваться мультипликативный эффект поляризации, поскольку с течением времени богатейшие слои будут непрерывно наращивать свои возможности как за счет выгодных вложений имеющихся средств в экономику, так и вследствие несомненных преимуществ в получении образования, поддержания здоровья, развития личности и быстро нарастающего социального капитала. Это повлечет за собой дальнейший рост неравенства и нарастание дисфункций основной массы населения.

Основной принципиальный вывод: положения взятой на вооружение правительством либеральной доктрины, что «снижение дифференциации доходов населения является крайне сомнительной целью социальной политики» и «вмешательство государства в перераспределение доходов отрицательным образом влияет на стимулы к труду», являются глубоко ошибочными, не имеющими подтверждения ни в теории, ни на практике.

Ключ к решению рассмотренных проблем — в принципиально новом подходе к формированию распределительных отношений, и в первую очередь — к реформированию налоговой и бюджетной политики. В действующей сейчас в России налоговой системе совокупная налоговая нагрузка на доходы мало- и среднеобеспеченной части населения значительно превосходит налоговую нагрузку на богатых. Социально ориентированная налоговая система, напротив, должна ограничивать концентрацию доходов у богатых и использовать перераспределение доходов как инструмент для развития нерыночных институтов социальной сферы, обеспечения равенства возможностей и создания институциональной среды, наиболее благоприятной для расширения и мотивации развития функциональных возможностей всего населения, а не только его наиболее преуспевающей части.

Разработка нового механизма перераспределения доходов с институциональной точки зрения требует детальной проработки затронутых проблем и определения конкретных мероприятий по реформированию распределительных отношений и их системной увязке в единую программу, что требует, естественно, дальнейших исследований и расчетов. И, что немаловажно, — совершенствования методологии статистических измерений социальной сферы, основанной на дифференцированных показателях и современных экономико-математических методах и моделях.

Не имеет оправданий

ДО СИХ ПОР в политике нашего правительства доминировала «либеральная» точка зрения, согласно которой в странах, осуществляющих модернизацию экономики, рост неравенства неизбежен и представляет собой временное явление. Соответственно, такие страны должны делать выбор между ограничением роста неравенства и экономическим ростом.

Согласно этой логике, по мере экономического роста неравенство стабилизируется, а затем снизится до масштабов, близких к масштабам неравенства в развитых странах, а бедность, обусловленная высоким неравенством, в конечном итоге будет устранена. Однако действительность опровергает этот миф: неравенство в России росло и продолжает расти все годы реформ. Если же говорить о показателях относительной бедности, которые используются в странах ЕС (там в качестве её границы выступает, как правило, 60% среднедушевого дохода), то численность относительно бедного населения России продолжает неуклонно расти.

Прогнозные расчеты показывают, что проблема снижения масштабов высокого неравенства и относительной бедности без институциональных преобразований в сфере распределительных отношений не решается автоматически. Причём не решается даже несмотря на высокие темпы экономического роста. Наоборот, эта проблема будет только углубляться.

Непонимание прямых и обратных связей между социальными и экономическими факторами, в том числе между неравенством и экономическим ростом, приводит к тому, что финансирование социальной политики строится по «остаточному» принципу. При этом успешность решения социальных проблем и финансирование социальной сферы осуществляются от достигнутого уровня, а не от реальной потребности для решения имеющихся здесь проблем. Это хорошо видно на примере уровня детских пособий, которые покрывают всего несколько процентов дефицита доходов в бедных семьях. То же можно сказать о материнском капитале, уровень которого не сопоставим с ценами на жилье или образование.

Бессильная рука рынка

ДО СИХ ПОР господствует «либеральная» точка зрения, согласно которой рыночные механизмы и в экономике, и в социальной сфере являются более эффективными. Поэтому все предыдущие 20 лет реформ государственная социальная политика была направлена на уход государства из социальной сферы, на насаждение в ней рыночных отношений.

В реальном обществе, однако, есть широкий спектр некоммерческих видов деятельности, неценовые сигналы со стороны которых рынок никак не воспринимает. Суть дела в том, что экономические и социальные отношения регулируются не только рынком и не столько рынком, сколько фундаментальной системой институтов, определяющей мотивацию экономического и социального поведения, пропорции между доходами различных социально-профессиональных групп и масштабы экономического неравенства. Поддержка этих институтов является неотъемлемой функцией государства.

Однако в российской институциональной среде за годы реформ, направленных на повсеместное введение рыночных отношений, произошел распад нерыночных, в том числе государственных институтов, регулирующих положение различных социально-профессиональных слоев общества и тем самым взаимно упорядочивающих экономическое неравенство и социальную стратификацию.

Сложившаяся система социальных институтов РФ ориентирует и собственников, и предпринимателей, и государство на кратковременные экономические интересы. В условиях, когда социальный статус определяется уровнем дохода независимо от того, каким образом этот доход был приобретен (в том числе независимо от профессиональных достижений и вклада в развитие общества), мотивация экономического и социального поведения сводится к форсированию ближайших выгод. В отсутствии сильных нерыночных институтов это оказывает давление на государство, побуждая его подстраиваться под складывающуюся ситуацию. Государство, которое не обеспечивает достаточной поддержки основополагающим внерыночным институтам, в конечном итоге само оказывается слабым.

Рынок, не ограничиваемый нерыночными институтами перераспределения, ведет к бесконечному росту экономического неравенства, относительному обнищанию большинства населения, допуская сосуществование очень низких и очень высоких доходов. В свою очередь недостаточные доходы ограничивают возможности осуществления разнообразных человеческих функций. Тем самым рынок создает неравенство возможностей.

Следовательно, если государство ориентируется на осуществление долговременных интересов, нерыночные институты и соответствующие организационные механизмы должны быть более эффективны, чем рыночные инструменты. Они к тому же, во-первых, менее затратны, во-вторых, более адекватно приспособлены к неопределенности будущего, так как не подстраивают его под выгоды, видимые сейчас.

Рынок не является ни единственным системообразующим институтом, ни даже самым главным. Системообразующая роль управления, науки, образования, культуры и искусства, здравоохранения и социального обеспечения более значима и неотъемлема для общества, чем роль рынка. Эти сферы со своей внутренней институциональной мотивацией продуктивного поведения принципиально отличаются от рыночной мотивации, но они разрушаются, когда вмешательство рынка в эти сферы становится чрезмерным. Заработки в перечисленных отраслях экономики, как и в управлении рыночными фирмами и корпорациями, определяются не рынком, а соответствием, которое институциональная система устанавливает между социально-профессиональными статусами и распределением доходов. Здесь размер зарплаты работника определяется тем, какой статус ему приписывает институциональная система.

Отказ государства от этой важной функции обернулся для социальной сферы сильнейшими потрясениями и привел к тому, что работающие в ней люди заняли нижние позиции в общей системе оплаты труда. Между тем именно от их труда в первую очередь зависит будущее развитие государства и его человеческого потенциала.

В России давно назрела необходимость пересмотра роли государства в осуществлении социальной политики. Она должна быть основана на понимании принципиального отличия государства от рыночной корпорации. Здесь «всесильная рука рынка» бессильна. Об этом нельзя забывать в произведенных и планируемых ныне российских реформах.

Сказки о стабильном росте уровня жизни

Иллюзию создают среднестатистические показатели доходов населения. Однако, несмотря на позитивную динамику роста средних показателей денежных доходов в «тучные» годы, социальная поляризация не уменьшалась, а продолжала нарастать. Причина: форсированный рост самых высоких доходов.

ОБЩИМ СЛЕДСТВИЕМ проводимой в стране социальной политики являются острые социально-экономические диспропорции в социальной сфере. Они выражаются, в первую очередь, в избыточном экономическом неравенстве доходов и бедности населения, оно порождается беспредельно высоким неравенством в распределении собственности. В связи с кризисом социальная поляризация может получить дальнейшее ускоренное развитие, что ещё больше обострит и так уже напряженную ситуацию в социальной сфере.

В РФ индекс концентрации доходов (коэффициент Джини; чем выше дифференциация доходов, тем выше коэффициент) давно превысил критический уровень, который, по мнению Всемирного банка, не должен превышать 0,4 и, по данным Росстата, продолжает увеличиваться. То же можно сказать о коэффициенте фондов (децильном коэффициенте), который представляет собой соотношение доходов 10% наиболее и 10% наименее обеспеченного населения. Вот данные Росстата .

Наши оценки неравенства значительно выше, чем указывает Росстат. Чтобы оценки неравенства были корректными, надо, во-первых, вводить в расчёты располагаемые, а не номинальные доходы, а во-вторых, учитывать, что уровень инфляции для бедных в два с лишним раза выше, чем у богатых. А с учетом этих факторов статистические показатели реального неравенства оказываются почти в полтора раза выше. В 2010 году, по оценкам Росстата, реальный коэффициент фондов составлял 23—24 против 16,7.

При сохранении существующих распределительных механизмов и контрольных показателей роста зарплаты, пенсий и инфляции, определенных правительством, прогнозные расчеты коэффициента фондов на 2025 год показывают, что он поднимется до 22—25. Особенно удручающее положение с уровнем неравенства в Москве. По оценкам Росстата, разрыв будет равен 35,4-кратным, а по нашим — более 50-кратным. Трудно найти аналог таким запредельным значениям в статистике не только развивающихся стран, но и любых стран, где такая статистика существует.

В РФ половина населения в процессе распределения прироста текущего дохода получает только 21,6%, тогда как 20% наиболее обеспеченных граждан — 47,7%, а 10%, концентрирующих наиболее богатую часть населения, — 31%!. Для государства, Конституция которого декларирует, что оно является социальным, пожалуй, многовато неравенства. И заметим, что подобное распределение сохраняется уже более 10 лет .

Таким образом, у 20% малообеспеченного населения произошло относительное сокращение доходов почти в два раза на фоне более чем полуторного увеличения доходов 20% богатых. Группы населения со средними (близкими к медиане) доходами не только не разбогатели, но и не восстановили уровень благосостояния, имевшийся у них в 1990 году. А группы населения с самыми низкими доходами остались за чертой абсолютной бедности. Это означает, что отдельные (богатые) группы населения имеют институциональные преимущества, которые позволяют им гораздо больше остального населения получать эффекты от экономического роста.

УДРУЧАЮЩУЮ КАРТИНУ дает также анализ динамики соотношения доходов в децильных группах населения с прожиточным минимумом. Существует явная зависимость роста отношения среднего душевого дохода к прожиточному минимуму от доходной группы. Так, в десятом дециле, включающем самых богатых, рост душевого дохода к прожиточному минимуму составил 2,16 раза, а в первом дециле — только 1,01, то есть остался практически неизменным. Но надо ещё иметь в виду, что выбор значения прожиточного минимума достаточно субъективен и — самое главное — не соответствует современным реалиям. Так, в нём не предусмотрено никаких затрат на аренду и тем более покупку жилья.

Сама идеология построения этого уровня имеет свои корни в советской действительности, когда многие необходимые потребности население удовлетворяло через общественные фонды потребления, и семья даже с низкими доходами имела реально бесплатный доступ к услугам здравоохранения, образования и отдыха. Сейчас же сколь угодно можем говорить о бесплатном образовании и здравоохранении, но на самом деле даже за скорую помощь нередко приходится платить.

Остаётся лишь повторить, что основы нынешней социальной политики противоречат реальным социальным процессам. Именно этим определяется её неэффективность, так как действительные проблемы и их решение лежат в другой плоскости.
Поделиться…

Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.

28.10.2011 МИФЫ И РЕАЛЬНОСТИ СОВРЕМЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ

Контактная информация